Русские уходят из Венесуэлы

Книга развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична.

Сезон выборов в США подходит к концу, но уже ясно, что Россия снова предпринимала попытки оказать влияние на процесс. В новой книге о российских операциях по дезинформации демонстрируется, что вмешательство Москвы по всему миру не прекратится, пока западные демократии не пересмотрят свой подход к противодействию ему.

В книге «Ответный удар: варианты открытой и скрытой борьбы с российской дезинформацией» под авторством опытного журналиста Томаса Кента представлены столь необходимый контекст и полезные политические рецепты для решения извечной проблемы, связанной с вредоносными действиями России. Данный труд – долгожданная отправная точка для давно назревшего обсуждения этого аспекта государственной политики.

Сегодняшние дилеммы во многом являются результатом решений, принятых в начале 1990-х годов, когда распад СССР положил конец холодной войне. В те времена у Запада в целом и США в частности развился клинический случай высокомерия, вызвавший интеллектуальный паралич в политических кругах. Эксперты и официальные лица в Вашингтоне и других местах ошибочно полагали, что распад СССР был своего рода переломным моментом: многие были убеждены, что наступила эра основанного на рыночных принципах демократического рая, который будет царить до скончания веков.

По словам Кента, «после холодной войны западные демократии считали само собой разумеющимся, что политическая свобода стала естественным состоянием мира».

В книге подчеркивается, как триумфализм породил самоуспокоенность, которая, в свою очередь, способствовала коррозии демократических институтов как изнутри, так и снаружи. Из-за многочисленных ошибок Западу стало труднее убедить остальной мир, что демократия – лучший выбор. И пока Запад все никак не мог сформулировать убедительные аргументы, авторитарные лидеры в России, Китае и других странах активно разрабатывали инновационные методы подрыва западных концепций и продвижения альтернативного социально-экономического видения.

В книге показано, что поворотным моментом стало появление социальных сетей, которые позволили страху и эмоциям встать наравне с разумом. Они создали возможность напрямую выходить на массовую аудиторию на Западе, и хорошо отлаженная пропагандистская машина России не упустила этот долгожданный шанс.

По мнению Кента, Россия лучше понимала, как использовать возможности социальных сетей для продвижения своих интересов. Вскоре после третьего избрания Владимира Путина на пост президента России в 2012 году Москва произвела революцию в геополитическом противостоянии с помощью методов гибридной войны, превратив сбор и распространение информации в соцсетях в оружие.

«Россия всегда понимала, что информационный рынок так же несентиментален, как и любой другой: товар продается в зависимости не только от его внутренней ценности, но и от того, насколько хорошо он выглядит, от его эмоциональной привлекательности и рекомендаций друзей, – пишет Кент. – Товар уходит еще и потому, что удовлетворяет определенные потребности».

Россия приняла концепцию нескончаемой информационной войны. Между тем Запад бездействовал, и ситуацию, в которой он оказался, еще больше осложнило то, что значительно изменилось само «поле боя».

«В прошлых войнах почти все подрывные информационные операции исходили из-за границы, обычно с помощью радио, листовок или через агентов противника, которых можно было обнаружить, – пишет Кент. – В рамках текущего конфликта интересы России зачастую продвигают граждане демократических стран. Это многократно усложняет поиск методов противодействия, т.к. демократические правительства выступают за свободу слова и по своей структуре не заточены на продвижение пропаганды собственному народу».

Запад не только с опозданием начал понимать, что Россия рассматривает информационное пространство как арену непрекращающейся войны, но западные правительства также не торопились освежить бренд демократии, чтобы сделать его более привлекательным для глобальной аудитории.

«В прошлых схватках за умы и сердца демократические страны считали, что обладают более убедительными аргументами и поэтому одержат верх, – пишет Кент. – Сегодня аргументы Запада не столь убедительны».

Кент развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична: усилия Кремля не так скоординированы, как многие думают. Помимо реализуемых самим правительством информационных операций, Кремлю также помогает куча всевозможных негодяев и мошенников, действующих вне официального контроля.

Столь неоднородный набор исполнителей выгоден российскому правительству, т.к. позволяет ему в случае необходимости отрицать свою причастность.

«Каждый из множества частных исполнителей, хакеров и виртуозов социальных сетей, некоторые из которых верны Москве, а прочие просто работают за деньги, играет определенную роль в создании хаоса на Западе, – заявляет Кент. – С точки зрения преследуемых Россией целей, подобная неразбериха может быть полезной».

Что делать?

Значительная часть книги Кента посвящена анализу того, как Запад может наверстать упущенное. Возможно, главным приоритетом для правительств США и других стран должно стать улучшение координации усилий различных ведомств по противодействию дезинформации. Между тем, учитывая противоречивые взаимоотношения администрации Трампа с Россией и снисходительное отношение президента к Путину, неудивительно, что в последние четыре года усилия США по противодействию носили бессистемный характер.

Вашингтон также мог бы более эффективно использовать силу закона, чтобы удалить злоумышленников с информационного поля. По словам Кента, один из способов добиться этого – подумать о внесении поправок в существующее законодательство, например, раздел 230 Закона США о порядочности в сфере коммуникаций, который защищает операторов любой «интерактивной компьютерной службы» от юридической ответственности за любые публикации пользователей. Если Конгресс потребует повысить ответственность поставщиков услуг за размещенный на их площадках контент, это может значительно помочь усилиям по сдерживанию дезинформации.

Он добавляет, что если к проблеме дезинформации начать относиться как к вопросу защиты потребителей, то это может кардинально изменить ситуацию. Такой подход позволил бы регулирующим органам требовать, чтобы веб-платформы «проверяли и удостоверяли личность владельцев учетных записей, требовали четко и ясно указывать, кто стоит за рекламой и «продвигаемым контентом», а также обеспечивали, чтобы каждый, кто использует ложный контент, видел последствия после проверки контента на правдивость», – пишет Кент.

Одним из прочих потенциальных нормативных изменений может стать внедрение системы лицензирования, в рамках которой контент-платформа должна продемонстрировать, что не является постоянным источником неточной или ложной информации. Платформам, признанным не соответствующими установленным стандартам, по-прежнему будет разрешено работать в США, но им будет запрещено генерировать или получать доход от рекламы c размещенного контента . Иными словами, интернет-игрокам следует отказать в возможности наживаться на распространении заведомо ложной информации.

В книге подчеркивается, что важную роль в процессе должны сыграть неправительственные организации и некоммерческие информационные агентства. По словам Кента, НКО, занимающиеся производством основанного на фактах контента или разоблачением дезинформации, нуждаются в более эффективной поддержке со стороны донорских организаций. [Eurasianet. org является некоммерческой новостной организацией, поддерживаемой донорами – прим. ред.] В качестве успешного примера противодействия российским информационным операциям он приводит работу некоммерческой организации Bellingcat, специализирующейся на цифровой экспертизе.

Одним из способов повысить эффективность некоммерческих организаций является пересмотр крупными донорами своей философии предоставления грантов. Сейчас многие гранты, выдаваемые информационным НКО, включают строгие условия в отношении расходов, что заставляет грантополучателей концентрироваться на достижении краткосрочных целей, что, в свою очередь, мешает им экспериментировать и новаторствовать. Кент утверждает, что крупные доноры должны ослабить связанные с финансированием ограничения и предоставлять больше так называемой «основной поддержки» (когда предоставляемые средства можно тратить не исключительно на определенный узкий проект, а в целом на функционирование и развитие организации – прим. ред.). Подобное финансирование дало бы некоммерческим организациям возможность мыслить стратегически и на долгосрочную перспективу, что позволило бы более эффективно противодействовать дезинформации.

Кент, как и многие другие, считает, что технологические гиганты, такие как Google и Facebook, должны больше делать для наведения порядка на своих платформах, учитывая, что их работа стала настолько важной для общества, что теперь они фактически функционируют как общественные фонды.

Неудивительно, что Кент, ранее возглавлявший финансируемое правительством США Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» (РСЕ/РС), также призывает Конгресс оказывать более решительную поддержку учрежденным Конгрессом вещателям.

РСЕ/РС, созданное в начале 1950-х годов с целью противодействия продвижению коммунизма в Европе, в последнее время подвергается давлению со стороны назначенных администрацией Трампа людей, которые, похоже, намерены разрушить механизмы, защищающие редакционную независимость вещателя. Подобное развитие событий сделает РСЕ/РС, «Голос Америки» и прочих уязвимыми перед вмешательством государства и, весьма вероятно, ограничит их возможности по противодействию российским информационным операциям.

Кент также хочет, чтобы учрежденные Конгрессом вещатели немного изменили свою редакционную политику и начали делать больше репортажей, демонстрирующих достоинства и преимущества демократического общества.

«Для западных вещателей нет ничего неуместного в том, чтобы подчеркивать действительно положительные аспекты в своих странах, – пишет он. – Если западные страны не будут говорить о своих достижения, никто не сделает это за них».

Выходные данные книги в оригинале: Thomas Kent, “Striking Back: Overt and Covert Operations to Combat Russian Disinformation,” The Jamestown Foundation, 2020.

Джастин Бёрк – издатель, исполнительный директор и член совета попечителей Eurasianet . org .

Несколько миллионов лет занял путь от обезъяны к человеку. Обратная дорога не в пример короче.

Вот как Евгений Кафельников, самый титулованный теннисист в истории России, ставший первой ракеткой мира – мог превратиться вот в это вот? Что за насмешка судьбы?

Вы не поверите, но он в данный момент занимает должность вице-президента федерации тенниса России. Ладно бы США или Франции, но нет – России. Может он за диверсанта там, разваливает изнутри?

Никогда, что бы ни случилось, не становитесь такими, как Кафельников. Это даже не позор, это хуже.

• Евгений Кафельников

• 4 comments
• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

• Nov. 6th, 2020 at 10:41 PM
• entry is in top1000 rating Top 1000

Тяжко современным девушкам. Одни микроинфлюенсеры и художники-акционисты кругом.

• мысль

• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

Конец дачной эпохи

«Постсоветские россияне» не сразу пришли к рыночному поведению. Согласно опросу ВЦИОМ, в 2009 году для 66 % россиян дача была «скорее подсобным хозяйством, дополнительным источником дохода», чем местом отдыха. В 2013 году на дачах трудились уже меньше респондентов — 46 %. В 2014 году, по данным опросов ФОМ, 77 % россиян продолжали делать заготовки на зиму, причем для 42 % эти заготовки являлись существенной помощью, а для 5 % — основным питанием, однако с каждым годом интерес горожан к сельскохозяйственному труду падал.

Сегодня россияне не рассматривают дачу как «кормилицу», они больше рассчитывают на основную зарплату и господдержку, чем на доходы от огородов. К такому выводу пришли авторы исследования, опубликованного в Российском мониторинге экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ .

Если в 2000 году доля россиян, занимающихся выращиванием чего-либо (фруктов, овощей, ягод) не для личного потребления, а на продажу, составляла 8,6 %, то в 2017-м году — всего 2,7 %. Таким низким этот показатель не был никогда, отмечают эксперты Центра лонгитюдных обследований Института социальной политики НИУ ВШЭ.

С ократилось и число россиян, занимающихся разведением скота, птицы, рыбы на продажу, — с 7,8 % в 2000-м до 2,8 % в 2018 году. Кроме того, в 2018 г. только 1 % россиян охотился или собирал грибы, ягоды, травы на продажу.

«Актуальность экономического поведения домохозяйств, в большей степени ориентированного на выживание, за последние годы снизилась. Об этом свидетельствует сокращение количества россиян, вынужденных обращаться к различным формам личного или семейного рыночного приспособления, которые основаны на собственном производстве и использовании личных материальных ресурсов», — отмечает заведующая Центром лонгитюдных обследований Института социальной политики НИУ ВШЭ Полина Козырева.

«Снижение значимости этих источников дохода домохозяйств стало результатом повышения роли таких базовых источников, как заработная плата на основном месте работы и государственные трансфертные платежи», — поясняет эксперт.

Еще одна тенденция, отмеченная аналитиками ВШЭ: всё меньше россиян владеют дачами. С 1998 по 2018 годы число дачевладельцев сократилось почти в полтора раза — с 30,9 до 22,9 %. Во многом это обусловлено тем, что на смену традиционным дачам стало приходить более современное, дорогое и комфортабельное загородное жилье — коттеджи и таунхаусы, полагают ученые. Домики в садовых товариществах, построенные в конце 1980-х — начале 1990-х годов, без отопления и канализации, больше не представляют ценности для россиян, с ними без сожаления расстаются.

Книга развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична.

Сезон выборов в США подходит к концу, но уже ясно, что Россия снова предпринимала попытки оказать влияние на процесс. В новой книге о российских операциях по дезинформации демонстрируется, что вмешательство Москвы по всему миру не прекратится, пока западные демократии не пересмотрят свой подход к противодействию ему.

В книге «Ответный удар: варианты открытой и скрытой борьбы с российской дезинформацией» под авторством опытного журналиста Томаса Кента представлены столь необходимый контекст и полезные политические рецепты для решения извечной проблемы, связанной с вредоносными действиями России. Данный труд – долгожданная отправная точка для давно назревшего обсуждения этого аспекта государственной политики.

Сегодняшние дилеммы во многом являются результатом решений, принятых в начале 1990-х годов, когда распад СССР положил конец холодной войне. В те времена у Запада в целом и США в частности развился клинический случай высокомерия, вызвавший интеллектуальный паралич в политических кругах. Эксперты и официальные лица в Вашингтоне и других местах ошибочно полагали, что распад СССР был своего рода переломным моментом: многие были убеждены, что наступила эра основанного на рыночных принципах демократического рая, который будет царить до скончания веков.

По словам Кента, «после холодной войны западные демократии считали само собой разумеющимся, что политическая свобода стала естественным состоянием мира».

В книге подчеркивается, как триумфализм породил самоуспокоенность, которая, в свою очередь, способствовала коррозии демократических институтов как изнутри, так и снаружи. Из-за многочисленных ошибок Западу стало труднее убедить остальной мир, что демократия – лучший выбор. И пока Запад все никак не мог сформулировать убедительные аргументы, авторитарные лидеры в России, Китае и других странах активно разрабатывали инновационные методы подрыва западных концепций и продвижения альтернативного социально-экономического видения.

В книге показано, что поворотным моментом стало появление социальных сетей, которые позволили страху и эмоциям встать наравне с разумом. Они создали возможность напрямую выходить на массовую аудиторию на Западе, и хорошо отлаженная пропагандистская машина России не упустила этот долгожданный шанс.

По мнению Кента, Россия лучше понимала, как использовать возможности социальных сетей для продвижения своих интересов. Вскоре после третьего избрания Владимира Путина на пост президента России в 2012 году Москва произвела революцию в геополитическом противостоянии с помощью методов гибридной войны, превратив сбор и распространение информации в соцсетях в оружие.

«Россия всегда понимала, что информационный рынок так же несентиментален, как и любой другой: товар продается в зависимости не только от его внутренней ценности, но и от того, насколько хорошо он выглядит, от его эмоциональной привлекательности и рекомендаций друзей, – пишет Кент. – Товар уходит еще и потому, что удовлетворяет определенные потребности».

Россия приняла концепцию нескончаемой информационной войны. Между тем Запад бездействовал, и ситуацию, в которой он оказался, еще больше осложнило то, что значительно изменилось само «поле боя».

«В прошлых войнах почти все подрывные информационные операции исходили из-за границы, обычно с помощью радио, листовок или через агентов противника, которых можно было обнаружить, – пишет Кент. – В рамках текущего конфликта интересы России зачастую продвигают граждане демократических стран. Это многократно усложняет поиск методов противодействия, т.к. демократические правительства выступают за свободу слова и по своей структуре не заточены на продвижение пропаганды собственному народу».

Запад не только с опозданием начал понимать, что Россия рассматривает информационное пространство как арену непрекращающейся войны, но западные правительства также не торопились освежить бренд демократии, чтобы сделать его более привлекательным для глобальной аудитории.

«В прошлых схватках за умы и сердца демократические страны считали, что обладают более убедительными аргументами и поэтому одержат верх, – пишет Кент. – Сегодня аргументы Запада не столь убедительны».

Кент развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична: усилия Кремля не так скоординированы, как многие думают. Помимо реализуемых самим правительством информационных операций, Кремлю также помогает куча всевозможных негодяев и мошенников, действующих вне официального контроля.

Столь неоднородный набор исполнителей выгоден российскому правительству, т.к. позволяет ему в случае необходимости отрицать свою причастность.

«Каждый из множества частных исполнителей, хакеров и виртуозов социальных сетей, некоторые из которых верны Москве, а прочие просто работают за деньги, играет определенную роль в создании хаоса на Западе, – заявляет Кент. – С точки зрения преследуемых Россией целей, подобная неразбериха может быть полезной».

Что делать?

Значительная часть книги Кента посвящена анализу того, как Запад может наверстать упущенное. Возможно, главным приоритетом для правительств США и других стран должно стать улучшение координации усилий различных ведомств по противодействию дезинформации. Между тем, учитывая противоречивые взаимоотношения администрации Трампа с Россией и снисходительное отношение президента к Путину, неудивительно, что в последние четыре года усилия США по противодействию носили бессистемный характер.

Вашингтон также мог бы более эффективно использовать силу закона, чтобы удалить злоумышленников с информационного поля. По словам Кента, один из способов добиться этого – подумать о внесении поправок в существующее законодательство, например, раздел 230 Закона США о порядочности в сфере коммуникаций, который защищает операторов любой «интерактивной компьютерной службы» от юридической ответственности за любые публикации пользователей. Если Конгресс потребует повысить ответственность поставщиков услуг за размещенный на их площадках контент, это может значительно помочь усилиям по сдерживанию дезинформации.

Он добавляет, что если к проблеме дезинформации начать относиться как к вопросу защиты потребителей, то это может кардинально изменить ситуацию. Такой подход позволил бы регулирующим органам требовать, чтобы веб-платформы «проверяли и удостоверяли личность владельцев учетных записей, требовали четко и ясно указывать, кто стоит за рекламой и «продвигаемым контентом», а также обеспечивали, чтобы каждый, кто использует ложный контент, видел последствия после проверки контента на правдивость», – пишет Кент.

Одним из прочих потенциальных нормативных изменений может стать внедрение системы лицензирования, в рамках которой контент-платформа должна продемонстрировать, что не является постоянным источником неточной или ложной информации. Платформам, признанным не соответствующими установленным стандартам, по-прежнему будет разрешено работать в США, но им будет запрещено генерировать или получать доход от рекламы c размещенного контента . Иными словами, интернет-игрокам следует отказать в возможности наживаться на распространении заведомо ложной информации.

В книге подчеркивается, что важную роль в процессе должны сыграть неправительственные организации и некоммерческие информационные агентства. По словам Кента, НКО, занимающиеся производством основанного на фактах контента или разоблачением дезинформации, нуждаются в более эффективной поддержке со стороны донорских организаций. [Eurasianet. org является некоммерческой новостной организацией, поддерживаемой донорами – прим. ред.] В качестве успешного примера противодействия российским информационным операциям он приводит работу некоммерческой организации Bellingcat, специализирующейся на цифровой экспертизе.

Одним из способов повысить эффективность некоммерческих организаций является пересмотр крупными донорами своей философии предоставления грантов. Сейчас многие гранты, выдаваемые информационным НКО, включают строгие условия в отношении расходов, что заставляет грантополучателей концентрироваться на достижении краткосрочных целей, что, в свою очередь, мешает им экспериментировать и новаторствовать. Кент утверждает, что крупные доноры должны ослабить связанные с финансированием ограничения и предоставлять больше так называемой «основной поддержки» (когда предоставляемые средства можно тратить не исключительно на определенный узкий проект, а в целом на функционирование и развитие организации – прим. ред.). Подобное финансирование дало бы некоммерческим организациям возможность мыслить стратегически и на долгосрочную перспективу, что позволило бы более эффективно противодействовать дезинформации.

Кент, как и многие другие, считает, что технологические гиганты, такие как Google и Facebook, должны больше делать для наведения порядка на своих платформах, учитывая, что их работа стала настолько важной для общества, что теперь они фактически функционируют как общественные фонды.

Неудивительно, что Кент, ранее возглавлявший финансируемое правительством США Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» (РСЕ/РС), также призывает Конгресс оказывать более решительную поддержку учрежденным Конгрессом вещателям.

РСЕ/РС, созданное в начале 1950-х годов с целью противодействия продвижению коммунизма в Европе, в последнее время подвергается давлению со стороны назначенных администрацией Трампа людей, которые, похоже, намерены разрушить механизмы, защищающие редакционную независимость вещателя. Подобное развитие событий сделает РСЕ/РС, «Голос Америки» и прочих уязвимыми перед вмешательством государства и, весьма вероятно, ограничит их возможности по противодействию российским информационным операциям.

Кент также хочет, чтобы учрежденные Конгрессом вещатели немного изменили свою редакционную политику и начали делать больше репортажей, демонстрирующих достоинства и преимущества демократического общества.

«Для западных вещателей нет ничего неуместного в том, чтобы подчеркивать действительно положительные аспекты в своих странах, – пишет он. – Если западные страны не будут говорить о своих достижения, никто не сделает это за них».

Выходные данные книги в оригинале: Thomas Kent, “Striking Back: Overt and Covert Operations to Combat Russian Disinformation,” The Jamestown Foundation, 2020.

Джастин Бёрк – издатель, исполнительный директор и член совета попечителей Eurasianet . org .

Несколько миллионов лет занял путь от обезъяны к человеку. Обратная дорога не в пример короче.

Вот как Евгений Кафельников, самый титулованный теннисист в истории России, ставший первой ракеткой мира – мог превратиться вот в это вот? Что за насмешка судьбы?

Вы не поверите, но он в данный момент занимает должность вице-президента федерации тенниса России. Ладно бы США или Франции, но нет – России. Может он за диверсанта там, разваливает изнутри?

Никогда, что бы ни случилось, не становитесь такими, как Кафельников. Это даже не позор, это хуже.

• Евгений Кафельников

• 5 comments
• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

• Nov. 6th, 2020 at 10:41 PM
• entry is in top1000 rating Top 1000

Тяжко современным девушкам. Одни микроинфлюенсеры и художники-акционисты кругом.

• мысль

• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

Каждому по шесть соток

Знаменитые шесть соток — ровно столько земли полагалось советскому гражданину под дачный участок — появились благодаря постановлению Совета Министров СССР от 24 февраля 1949 года «О коллективном и индивидуальном огородничестве и садоводстве рабочих и служащих». Именно тогда государство стало выделять небольшие земельные наделы.

Советский гражданин был обязан возделывать свой дачный участок, и дом нам нем возвести, как у кума Тыквы — не больше 16 кв.м., одноэтажный и щитовой, за этим строго следили специальные комиссии.

«Не посадишь — отбирали участки! Приходили, проверял председатель, чтоб травинки не было. не разрешали строить большие дома. Туалеты, бани нельзя было строить», — отмечает респондент в исследовании доцента факультета социальных наук НИУ ВШЭ Елизаветы Полухиной, посвященном феномену дачи.

В хрущевскую «оттепель» дачные участки «облепили» почти все крупные города СССР. Для советских людей это была возможность выращивать еду, что во времена дефицита было большим материальным подспорьем. В 1962 году из-за увлечения Хрущева кукурузой упал урожай пшеницы и ржи, начались продовольственные проблемы, в том числе в столице. За мукой стояли очереди.

Коммунистическая власть дачников недолюбливала. Советские люди должны были строить коммунизм, полагала власть, а не полоть грядки — более того, извлекать из этого материальную выгоду. При Хрущеве дачников называли «новыми кулаками». Так, комиссия Моссовета на специальном совещании летом 1960 года отмечала, что из-за дач развиваются «частнособственнические тенденции» и «стремление к извлечению нетрудовых доходов», под которыми имелась в виду продажа на рынках фруктов, ягод и цветов. «Садоводство получило неправильное развитие и не способствует коммунистическому воспитанию советских людей», — полагала Комиссия. Тем не менее в начале 1960-х годов начался бум дачного строительства, сельскохозяйственная деятельность горожан процветала — предприятия активно раздавали москвичам по шесть соток.

В 1967 году страна перешла на два выходных дня в неделю во многом благодаря дачному движению. Советскому гражданину нужно было съездить на дачу и вернуться в город — за один выходной не успеть. Это заставило власть сократить трудовую неделю.

В «позднем» СССР при Леониде Брежневе дача превратилась в массовое явление. Садовые участки имели 8,3 млн городских семей. Ведущим подсобное хозяйство рабочим и служащим разрешалось продавать то, что было выращено, в сыром или переработанном виде. Десятки миллионов мелких подсобных хозяйств вывозили на рынок свою продукцию.

В постсоветский период, когда на смену плановой экономике пришла рыночная, экономическая роль дачи, казалось бы, должна была сдать позиции, а дача — превратиться в место, где люди отдыхают. Однако, вопреки неоклассической теории, этого не произошло. В 1990-е годы целые категории россиян питались исключительно за счет личных подсобных хозяйств.

Книга развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична.

Сезон выборов в США подходит к концу, но уже ясно, что Россия снова предпринимала попытки оказать влияние на процесс. В новой книге о российских операциях по дезинформации демонстрируется, что вмешательство Москвы по всему миру не прекратится, пока западные демократии не пересмотрят свой подход к противодействию ему.

В книге «Ответный удар: варианты открытой и скрытой борьбы с российской дезинформацией» под авторством опытного журналиста Томаса Кента представлены столь необходимый контекст и полезные политические рецепты для решения извечной проблемы, связанной с вредоносными действиями России. Данный труд – долгожданная отправная точка для давно назревшего обсуждения этого аспекта государственной политики.

Сегодняшние дилеммы во многом являются результатом решений, принятых в начале 1990-х годов, когда распад СССР положил конец холодной войне. В те времена у Запада в целом и США в частности развился клинический случай высокомерия, вызвавший интеллектуальный паралич в политических кругах. Эксперты и официальные лица в Вашингтоне и других местах ошибочно полагали, что распад СССР был своего рода переломным моментом: многие были убеждены, что наступила эра основанного на рыночных принципах демократического рая, который будет царить до скончания веков.

По словам Кента, «после холодной войны западные демократии считали само собой разумеющимся, что политическая свобода стала естественным состоянием мира».

В книге подчеркивается, как триумфализм породил самоуспокоенность, которая, в свою очередь, способствовала коррозии демократических институтов как изнутри, так и снаружи. Из-за многочисленных ошибок Западу стало труднее убедить остальной мир, что демократия – лучший выбор. И пока Запад все никак не мог сформулировать убедительные аргументы, авторитарные лидеры в России, Китае и других странах активно разрабатывали инновационные методы подрыва западных концепций и продвижения альтернативного социально-экономического видения.

В книге показано, что поворотным моментом стало появление социальных сетей, которые позволили страху и эмоциям встать наравне с разумом. Они создали возможность напрямую выходить на массовую аудиторию на Западе, и хорошо отлаженная пропагандистская машина России не упустила этот долгожданный шанс.

По мнению Кента, Россия лучше понимала, как использовать возможности социальных сетей для продвижения своих интересов. Вскоре после третьего избрания Владимира Путина на пост президента России в 2012 году Москва произвела революцию в геополитическом противостоянии с помощью методов гибридной войны, превратив сбор и распространение информации в соцсетях в оружие.

«Россия всегда понимала, что информационный рынок так же несентиментален, как и любой другой: товар продается в зависимости не только от его внутренней ценности, но и от того, насколько хорошо он выглядит, от его эмоциональной привлекательности и рекомендаций друзей, – пишет Кент. – Товар уходит еще и потому, что удовлетворяет определенные потребности».

Россия приняла концепцию нескончаемой информационной войны. Между тем Запад бездействовал, и ситуацию, в которой он оказался, еще больше осложнило то, что значительно изменилось само «поле боя».

«В прошлых войнах почти все подрывные информационные операции исходили из-за границы, обычно с помощью радио, листовок или через агентов противника, которых можно было обнаружить, – пишет Кент. – В рамках текущего конфликта интересы России зачастую продвигают граждане демократических стран. Это многократно усложняет поиск методов противодействия, т.к. демократические правительства выступают за свободу слова и по своей структуре не заточены на продвижение пропаганды собственному народу».

Запад не только с опозданием начал понимать, что Россия рассматривает информационное пространство как арену непрекращающейся войны, но западные правительства также не торопились освежить бренд демократии, чтобы сделать его более привлекательным для глобальной аудитории.

«В прошлых схватках за умы и сердца демократические страны считали, что обладают более убедительными аргументами и поэтому одержат верх, – пишет Кент. – Сегодня аргументы Запада не столь убедительны».

Кент развеивает широко распространенное на Западе заблуждение о том, что Путин – всемогущий кукловод, дергающий за ниточки в рамках российских операций по дезинформации. Реальность более прозаична: усилия Кремля не так скоординированы, как многие думают. Помимо реализуемых самим правительством информационных операций, Кремлю также помогает куча всевозможных негодяев и мошенников, действующих вне официального контроля.

Столь неоднородный набор исполнителей выгоден российскому правительству, т.к. позволяет ему в случае необходимости отрицать свою причастность.

«Каждый из множества частных исполнителей, хакеров и виртуозов социальных сетей, некоторые из которых верны Москве, а прочие просто работают за деньги, играет определенную роль в создании хаоса на Западе, – заявляет Кент. – С точки зрения преследуемых Россией целей, подобная неразбериха может быть полезной».

Что делать?

Значительная часть книги Кента посвящена анализу того, как Запад может наверстать упущенное. Возможно, главным приоритетом для правительств США и других стран должно стать улучшение координации усилий различных ведомств по противодействию дезинформации. Между тем, учитывая противоречивые взаимоотношения администрации Трампа с Россией и снисходительное отношение президента к Путину, неудивительно, что в последние четыре года усилия США по противодействию носили бессистемный характер.

Вашингтон также мог бы более эффективно использовать силу закона, чтобы удалить злоумышленников с информационного поля. По словам Кента, один из способов добиться этого – подумать о внесении поправок в существующее законодательство, например, раздел 230 Закона США о порядочности в сфере коммуникаций, который защищает операторов любой «интерактивной компьютерной службы» от юридической ответственности за любые публикации пользователей. Если Конгресс потребует повысить ответственность поставщиков услуг за размещенный на их площадках контент, это может значительно помочь усилиям по сдерживанию дезинформации.

Он добавляет, что если к проблеме дезинформации начать относиться как к вопросу защиты потребителей, то это может кардинально изменить ситуацию. Такой подход позволил бы регулирующим органам требовать, чтобы веб-платформы «проверяли и удостоверяли личность владельцев учетных записей, требовали четко и ясно указывать, кто стоит за рекламой и «продвигаемым контентом», а также обеспечивали, чтобы каждый, кто использует ложный контент, видел последствия после проверки контента на правдивость», – пишет Кент.

Одним из прочих потенциальных нормативных изменений может стать внедрение системы лицензирования, в рамках которой контент-платформа должна продемонстрировать, что не является постоянным источником неточной или ложной информации. Платформам, признанным не соответствующими установленным стандартам, по-прежнему будет разрешено работать в США, но им будет запрещено генерировать или получать доход от рекламы c размещенного контента . Иными словами, интернет-игрокам следует отказать в возможности наживаться на распространении заведомо ложной информации.

В книге подчеркивается, что важную роль в процессе должны сыграть неправительственные организации и некоммерческие информационные агентства. По словам Кента, НКО, занимающиеся производством основанного на фактах контента или разоблачением дезинформации, нуждаются в более эффективной поддержке со стороны донорских организаций. [Eurasianet. org является некоммерческой новостной организацией, поддерживаемой донорами – прим. ред.] В качестве успешного примера противодействия российским информационным операциям он приводит работу некоммерческой организации Bellingcat, специализирующейся на цифровой экспертизе.

Одним из способов повысить эффективность некоммерческих организаций является пересмотр крупными донорами своей философии предоставления грантов. Сейчас многие гранты, выдаваемые информационным НКО, включают строгие условия в отношении расходов, что заставляет грантополучателей концентрироваться на достижении краткосрочных целей, что, в свою очередь, мешает им экспериментировать и новаторствовать. Кент утверждает, что крупные доноры должны ослабить связанные с финансированием ограничения и предоставлять больше так называемой «основной поддержки» (когда предоставляемые средства можно тратить не исключительно на определенный узкий проект, а в целом на функционирование и развитие организации – прим. ред.). Подобное финансирование дало бы некоммерческим организациям возможность мыслить стратегически и на долгосрочную перспективу, что позволило бы более эффективно противодействовать дезинформации.

Кент, как и многие другие, считает, что технологические гиганты, такие как Google и Facebook, должны больше делать для наведения порядка на своих платформах, учитывая, что их работа стала настолько важной для общества, что теперь они фактически функционируют как общественные фонды.

Неудивительно, что Кент, ранее возглавлявший финансируемое правительством США Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» (РСЕ/РС), также призывает Конгресс оказывать более решительную поддержку учрежденным Конгрессом вещателям.

РСЕ/РС, созданное в начале 1950-х годов с целью противодействия продвижению коммунизма в Европе, в последнее время подвергается давлению со стороны назначенных администрацией Трампа людей, которые, похоже, намерены разрушить механизмы, защищающие редакционную независимость вещателя. Подобное развитие событий сделает РСЕ/РС, «Голос Америки» и прочих уязвимыми перед вмешательством государства и, весьма вероятно, ограничит их возможности по противодействию российским информационным операциям.

Кент также хочет, чтобы учрежденные Конгрессом вещатели немного изменили свою редакционную политику и начали делать больше репортажей, демонстрирующих достоинства и преимущества демократического общества.

«Для западных вещателей нет ничего неуместного в том, чтобы подчеркивать действительно положительные аспекты в своих странах, – пишет он. – Если западные страны не будут говорить о своих достижения, никто не сделает это за них».

Выходные данные книги в оригинале: Thomas Kent, “Striking Back: Overt and Covert Operations to Combat Russian Disinformation,” The Jamestown Foundation, 2020.

Джастин Бёрк – издатель, исполнительный директор и член совета попечителей Eurasianet . org .

Несколько миллионов лет занял путь от обезъяны к человеку. Обратная дорога не в пример короче.

Вот как Евгений Кафельников, самый титулованный теннисист в истории России, ставший первой ракеткой мира – мог превратиться вот в это вот? Что за насмешка судьбы?

Вы не поверите, но он в данный момент занимает должность вице-президента федерации тенниса России. Ладно бы США или Франции, но нет – России. Может он за диверсанта там, разваливает изнутри?

Никогда, что бы ни случилось, не становитесь такими, как Кафельников. Это даже не позор, это хуже.

• Евгений Кафельников

• 5 comments
• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

• Nov. 6th, 2020 at 10:41 PM
• entry is in top1000 rating Top 1000

Тяжко современным девушкам. Одни микроинфлюенсеры и художники-акционисты кругом.

• мысль

• Комментировать
• Share
• Flag
• Link

Материальный объект с постматериальными ценностями

Если об экономической роли дачи в XXI веке речи уже не идет, то как у социального института у нее большой потенциал, полагают исследователи. Дача превратилась в метафизическое пространство — материальный объект с постматериальными ценностями.

Современное огородничество несет постматериальные ценности: здоровье, чистый воздух, творческое садоводство, радость от трудового процесса на природе и результата — «своего» продукта, отмечает доцент факультета социальных наук НИУ ВШЭ Елизавета Полухина.

Это ценности были актуальны и в прошлые века, пишет Стивен Лоувелл о дачах Петербурга в 1860–1914 годы: «. садоводство стало популярной забавой. Даже небогатые петербургские дачники разводили клумбы и трудились на своем садике».

В царской России дачи были «удобным пространством для физического труда: работа на чистом воздухе, прогулки, физические упражнения, постоянная профилактика неврастении». И сегодня дачный труд возвращает социокультурный смысл, не сводящийся к огородничеству и цене за овощи и фрукты как единственному результату.